А.Н.Самарин. Элиты и образование в современной России

Автор Редактор

06.02.2008 г.

Ниже мы воспроизводим давнюю статью ведущего научного сотрудника Института социологии РАН, члена-корреспондента Всемирной академии наук комплексной безопасности Анатолия Николаевича Самарина. Она была написана свыше шести лет назад для журнала "Философия образования"(№4, 2002 г.) и, к сожалению ее основные мотивы, сохранили свою актуальность и доныне, поскольку природа постсоветского компрадорского режима не изменилась.

*     *     * 

Создание элиты в России дело не столь безнадежное, как может показаться с первого взгляда.

                                                                                                                                 Г. П. Федотов (Париж,1939).

Общество перед лицом важного выбора

Не стареет приведенная выше мысль «философа русской истории» (так называют Георгия Федотова), и как выражение оптимизма на будущее, и как признание наличной безнадежности настоящего. Элиты в России все еще нет, ни в нормативном, ни, кажется, даже в функциональном смысле.[1] Нет высокопрофессионального  и ответственного правящего слоя. Разумеется, «свято место не бывает пусто» и  определенный властный суррогат «альтиметрически» (Дж. Сартори) занимает предназначенное этой группе социальное пространство.[2] Но, как любой суррогат, он ущербен, не способен к полному осуществлению надлежащих функций. Аномичный и «анемичный» он более содействует распаду ткани общественной жизни, нежели ее росту.  Для того, чтобы появилась элита в подлинном смысле слова, необходимы хотя бы ее эмбриональные здоровые элементы, высококачественное образование и явный социальный заказ на него со стороны общественности или государства.

В отсутствие хотя бы одной из этих составляющих будет, в лучшем случае, воспроизводиться тот же дисфункциональный суррогат, в худшем - он будет замещен иной, более агрессивной контрэлитой, которая при слове «культура» берется за оружие.

По меньшей мере, один из перечисленных компонентов в России уже есть - это высококачественное образование, представленное лучшими вузами  страны, и тонкий слой связанных с ними научно-педагогических кадров. Несмотря на немалые потери последнего, этот сектор высшей школы остается еще дееспособным в пределах ближайшего десятилетия или немного менее того. Эффективность системы образования, невзирая на имеющиеся минусы, достаточно высока, и при сравнении наших затрат с западными на «единицу продукции» остается все еще одной из лучших с учетом столь скромных расходов на нее. «Утечка» ее выпускников на Запад, которая приняла огромные размеры,  надежно подтверждает качество их профессиональной подготовки (хотя она же во многом подрывает усилия отечественной высшей школы). Тот факт, что даже «средние» выпускники лучших вузов легко одолевают там разнообразные конкурсы, получают гранты и субсидии, говорит о существовании пока надежного кадрового резерва подлинной элиты (без кавычек) в виде наиболее блестящих молодых специалистов, но его сохранение дома остается под вопросом.

 Однако, все особенности предъявляемого сейчас образованию амбивалентного социального заказа в решающей степени связаны с нынешним противоречивым положением отечественных «элит», той исторической развилкой, у которой оказались они, а вместе с ними и российское общество. Этот «заказ» более чем неоднозначен и проблематичен. Состав и востребованные в ближайшем будущем качества «элитных кадров» могут столь резко различаться, как если бы им предстояло жить в разных странах. Впрочем,  последнее может случиться и впрямь во всевозможных вариантах. Недаром упомянутые группы так основательно обустраиваются за пределами отечества. Понятно, что авторитарному - изоляционистскому и автаркичному  режиму, теократической диктатуре, олигархическому компрадорскому капитализму, открытому обществу - всем этим разным «путям» и моделям, между которыми пока еще блуждает российская элита, потребуются слишком различные кадры, предельно несхожие профессиональные и человеческие качества. Распутье, быть может, еще не пройдено окончательно, хотя возможности благоприятного выбора становятся все меньшими.

 В дисперсной, неорганизованной форме в стране наличествует и другой необходимый компонент - сложившиеся «высококлассные» управленцы, но они вытеснены на обочину жизни вместе со всякой созидательной деятельностью. Многократное увеличение аппарата управления в постсоветскую эру произошло главным образом за счет  неспециализированных кадров и привело к обратному эффекту - частичной или полной утрате управляемости жизненно важных для общества институтов.

 К сожалению, не только общественную погоду в целом, но даже инструментальную сторону процесса управления определяют не профессионалы, а успешно встроившиеся в существующую систему отношений маргинализованные субъекты,  асоциальные девиантные группы. Благодаря их усилиям едва ли не все подчиняется одной сверхзадаче - непосредственному изъятию ресурсов в  пользу этих групп, а также клиентов и покровителей последних. И только те инструменты, что служат этой «перекачке» средств, получают развитие, тогда как все прочее деградирует.

Все те, «кто не сидел на печи последние десять лет», по известному выражению олигарха, и кто сумел вовремя взобраться в «золотую карету реформ», руководствовались одной эгоистической мотивацией. Они вели себя, поистине, как мародеры на терпящем бедствие судне, и за это не будет им никогда ни исторического, ни юридического оправдания. Организованное ими расточение российских ресурсов принимает все более угрожающие размеры,  нанося непоправимый ущерб и жизнеобеспечению масс, и перспективам выживания государства. В этой связи национальная катастрофа, сопровождаемая новым обвалом страны, становится для расхитителей все более желанным способом списать на нее беспрецедентные хищения[3]. К чему и стремятся ныне  многие «реформаторы», сознательно посадившие на сверхголодный паек ВПК, вооруженные силы и воспроизводство квалифицированных кадров. В результате огромные природные богатства  России служат главным образом целям частного обогащения, в то время как страна превращается в банкрота и в немощное в военно-политическом отношении государство[4].

 Как показали многочисленные исследования (в том числе и зарубежные), именно форсированное развитие у нас олигархических частных империй, которые ориентированы на вывоз капитала, представляет собой главный фактор разложения основных общественных институтов. Вследствие этого процесса российское общество оказалось у черты, за которой историческая бездна. И тот, кто продолжает настаивать на прежнем «реформаторском» курсе, толкает свою Родину в эту бездну.

Для нашей темы существенно, что организация жизни, построенная только на эксплуатации «трубы» и ее эквивалентов, не требует ни развития социальной инфраструктуры, ни значительного роста кадрового потенциала, ни его интеллектуализации. В частности, потребности ТЭКа в специалистах очень скромны,  что хорошо видно из отчетов о работе высшей школы[5]. Еще меньше он нуждается в научных разработках ввиду ориентации на приобретение новейшей зарубежной технологии.  Вообще за исключением непосредственно занятых в этой сфере и в обслуживании власти, все прочее «население» превращается для овладевших «трубой» нуворишей в «нежеланных нахлебников». А его просвещение и сбережение уж никак не входит в круг их интересов.

По расчетам западных политиков (М.Тэтчер) и некоторых наших прогнозистов преимущественное обслуживание сырьевых отраслей потребует населения страны не более 15-20 миллионов человек. Нередко у них проскальзывает едва завуалированный, а то и  откровенно высказываемый взгляд, что все остальные в России «с экономической точки зрения» - это «лишние люди»[6]. Например, А. Чубайс, будучи еще руководителем Госкомимущества РФ, говорил о том, что вымирание двадцати-тридцати миллионов, не «вписавшихся в рынок» даже полезно[7]. Многие другие находят благодетельным исчезновение «целых пластов» общества (и не только в социальном смысле, но и в физическом). «Сергей Владиленович [Кириенко] мыслит по-государственному», - сообщает один  сотрудник этого небезызвестного деятеля, - «а государству экономически невыгодно, чтобы пенсионеры долго жили. Вот мы и стараемся по мере сил...[8]». Таких мыслителей, не чуждых кладбищенскому делу, оказалось излишне много.  Они декларировали свою позицию еще на заре «реформ». Помнятся публичные выступления проф. А. И. Ракитова (позднее советника высоких «вождей»), который, летом 1991 г.  на одном из партъсъездов того времени, предрекая скорое вымирание «лишних людей» и немалых социальных групп, вызвал тогда настоящий шок у аудитории. Прочно запали в память и аналогичные «теоремы» либерального экономиста К. Вальтуха, который (в 1992-93 гг.) придал все тем же прогнозам вид «объективной необходимости»[9]. Без увеличения смертности невозможна де, по его мысли, искомая дифференциация доходов, которой потребует утверждение  капитализма. Настаивая хором, что «лишних» людей у нас слишком много, все они вольно или невольно девальвировали задачу культурного воспроизводства людей, их социализации, требуя все растущего сокращения вложений в «человеческий капитал». А совместить эту линию не только с развитием, но с простым выживанием страны уже никак невозможно.

Понять подтексты вышеприведенных рассуждений нетрудно. Не кто-то конкретный желает, дескать, разорить страну, присвоить ее ресурсы, вывезти капиталы, сгубить население, но этого совершенно требует неумолимый прогресс, универсальный исторический Закон. И только потому «Карфаген должен быть разрушен», а его народонаселение обречено поредеть и весьма существенно. Предельно лапидарно это умонастроение выразила В. Новодворская: «Может быть, мы сожжем, наконец, проклятую тоталитарную Спарту? Даже если при этом сгорит все дотла, в том числе и мы сами»[10].

Обещание насчет самосожжения эта политическая актриса, вероятно, ввернула для красного словца: не для этого борются за власть и собственность. И хорошо известные ее друзья-реформаторы, принадлежащие к непотопляемым «легким фракциям»[11], тоже не торопятся расстаться с жизнью, оставляя такую возможность исключительно другим соотечественникам, счет которых пошел уже на многие миллионы. Адвокаты  «радикальных реформ», часто говорят, что лишь по недостатку демократического и рыночного опыта власти действуют «как всегда» неудачно. Суть дела точно оценил Н. И. Бирюков: «Если одни, ошибаясь, платят за это сами, то в нашем отечестве авторы самых масштабных "ошибок" почему-то хорошо зарабатывают на этом, предоставляя расплачиваться за них другим»[12].

Возможно, однако, что  выражение - «мы сами» у Новодворской обозначает народ России, тогда ее эскапада приобретает гораздо более достоверный смысл, как упование на погибель его, на уход с исторической сцены подобно спартанцам. В реальности круг неразборчивых «реформаторов», как раз, и намеревался «сжигать дотла», разорять только подвластных им сограждан и еще - то, что называлось в прошлом общенациональным достоянием. И в этом уничтожении «дотла» он сильно преуспел[13]. Результаты «преобразований» находятся в полном соответствии с достоинствами и ориентирами правящих групп.

Экономист М. Кругов приводит впечатляющие данные РАН о непродуктивности нынешнего социально-экономического порядка в России, который создан и поддерживается нынешними суррогатными «элитами». Хоть немного присмотримся к  этим вопиющим цифрам и убедительным комментариям упомянутого экономиста.  По оценкам Российской академии наук, «в стоимости нашего валового внутреннего продукта (ВВП) 82% составляет природная рента, 12% приходится на амортизацию доставшихся от СССР промышленных мощностей и лишь 6%  - на непосредственно производительный труд россиян. [...]  Это значит, что мы не столько создаем ВВП, сколько проедаем наследие предков, которое в стоимости нашего дохода составляет 94%. ...Мы существуем за счет дореволюционных россиян, пятьсот лет осваивавших территории Севера, Урала, Сибири и Дальнего Востока, и большевиков, создавших на этих просторах промышленный потенциал»[14].

«Проедание» наследства зашло так далеко, что по показателям валового внутреннего продукта мы приблизились к уровню маленькой Венесуэлы, а бюджетные расходы страны уступают множеству развивающихся государств. За исключением нескольких больших городов  Россия провалилась в беспросветную первобытность и бедность (как об этом не раз говорил другой известный экономист М. Делягин)[15]. В подобных обстоятельствах экономическая деградация неизбежно влечет за собой разрушение образовательного потенциала, его приближение к уровню наименее развитых стран, что ставит под вопрос перспективы социально-экономического возрождения. Возникает  порочный круг «самоуглубления» кризиса.

М. Кругов сопоставляет доли живого труда в составе ВВП в сегодняшней России(6%) в первобытном обществе(1-2%) и в ныне наиболее развитых странах(90%), и такое сравнение  однозначно свидетельствует о быстром сползании российской экономики к седой патриархальщине. Приведенная этим автором далее динамика соответствующих показателей в постсоветский период именно такова: если мы и движемся, то - в сторону, обратную цивилизации. Чуть производство требует хотя бы среднего по уровню развития интеллекта, показывает Кругов, - так оно, как правило, заброшено  и разрушается, ничего не добавляя к ВВП.  Последнее «лучше всего характеризует интеллектуальный уровень самой власти - уровень феодальных правителей, все ноу-хау которых ограничивалось умением собирать с подданных дань». /Там же/. Благодаря упомянутому автору из приведенных им данных (и не им одним только) вырисовывается как очевидная траектория длительного экономического падения, так и непосредственная связь ее с интеллектуальным потенциалом властных групп, уровнем их образованности*.

Как будто все необходимое для появления высокопродуктивной элиты  в стране давно имеется, и объективная потребность в ней остра,  но не хватает ни надлежащего социального заказа, ни самих заинтересованных в нем заказчиков. Поступающие запросы имеют в лучшем случае косвенное отношение к проблеме, предполагая производство, но никак не эффективное использование наиболее подготовленных специалистов, которые легко отдаются на откуп другим и нередко - враждебным странам. В то же время функции элит замещают низкопробные, сильно люмпенизированные и криминализованные группировки.

«Беловоротничковый» политизированный криминалитет «сверху», органично смыкаясь с классическими люмпенами «снизу», надежно перекрывают любые возможности общественного развития и создают деморализующую социально - психологическую атмосферу. Кроме того, «этот мир пока успешно блокирует механизмы понимания» реальности, (на что указывал М. Рыклин)[16], подвергая общей девальвации ценности культуры и образования. В подобной тупиковой люмпенизации духа и повседневного быта - одна из ярких примет смутного времени, которая питает широкие настроения безысходности.

Процессы разложения, распространяясь все далее подобно гангрене, приближаются к опасной грани, за которой распад национального существования. В этой связи встревоженное общество стремительно поляризуется на тех, кто хотел бы поскорее попировать на останках якобы «изжившей себя» российской цивилизации и тех, прилагает силы к ее исцелению от тяжкой болезни[17]. /Об этом немало говорилось на У1 Всемирном русском народном соборе в Москве в декабре 2001 г./.

Есть основания полагать, что фатальной неизбежности всеобщей деградации не существует до тех пор, пока сохраняются альтернативные силы и возможности развития и пока жива мощная культурная традиция, богатый человеческий и кадровый потенциал. Еще не сошли со сцены несколько поколений профессионалов в области науки, техники и образования, хотя возможности их плодотворной работы сведены к минимуму.  Еще не утратили навыки квалифицированного и высококачественного труда недавние работники «оборонки», хотя масштабы ее разорения фантастичны.

Еще функционирует из последних сил в режиме «гиперамортизации» выдающаяся система образования. В целом этот культурный слой при разумном использовании немалых материальных ресурсов страны и сотрудничестве с зарубежными обладателями высоких технологий и современного социального опыта вполне мог бы обеспечить  возрождение страны. Однако, во-первых, он слишком слабо организован и хрупок, а в условиях разрушения научно-производственных и др. структур быстро деквалифицируется; за короткий срок он вообще может исчезнуть. /По оценкам многих зарубежных и отечественных экспертов, примерно через пять - десять лет или чуть более  в нашей стране он необратимо разрушится/. Во-вторых, разумность (и главное своевременность) глобальных решений может обеспечить только пользующаяся авторитетом компетентная политическая и управленческая элита. И, судя по последствиям уже принятых решений, это, кажется,  наиболее дефицитный ресурс в нашем обществе.

Как бы то ни было «точка возврата» в восстановлении полноценного образовательного потенциала России еще не пройдена, а вместе с тем не утеряна и возможность пополнения руководящего корпуса высококачественными профессионалами. Хотя полагать, что даже прекрасное образование само по себе обеспечит их социальное продвижение, также не приходится. К сожалению, еще меньше при сохранении нынешних тенденций приходится уповать на подъем российской школы. 

Ответственный выбор в пользу - или против развития образования и человеческого потенциала сейчас является самым важным для будущего страны, и он предрешает множество других структурных перемен вместе с их последствиями. Проблема выбора обострилась ныне не только в силу небывало плачевного социально-экономического и военно-стратегического положения страны, деградации или распада базовых научных и воспитательно-образовательных институтов, но приобрела, поистине, ключевое значение в свете настойчивых попыток «реформировать» эти институты на протяжении последнего десятилетия.

Если на первых порах инициаторы таких преобразований еще выдвигали задачи методико-педагогического, информационного и технического обновления как средней, так и высшей школы, то в дальнейшем, начиная с середины 90-х гг. вся мотивация, связанная с усовершенствованием учебного процесса, была полностью отброшена ими, видимо, как утратившая смысл маскировка.

 С этого времени педагогов, психологов, философов, социологов (как и многих других специалистов) попросту отстранили от дела реформирования, передав его целиком в руки особо доверенных экономистов гайдаровского круга, которые уже преуспели к тому времени в разрушении российской экономики и дозрели, наконец, до приватизации «социальной сферы»[18]. В области народного просвещения они тоже захотели сделать  «как лучше», а уж получилось  у них  «как всегда».

По мере оглашения одного за другим проектов, начиная с 1998 г., все отчетливее становилась для большинства контрпродуктивность «реформаторских» замыслов. От изначальных обещаний «усовершенствовать» просвещение в этих проектах не осталось и следа. Вместо этого был предложен  радикальный демонтаж школы всех уровней, который привел бы к снижению образовательного ценза населения в десятки раз и осуществлялся бы по тем же технологиям, по каким уже были произведены деиндустриализация страны и развал фундаментальной науки. Воплощение подобных проектов в жизнь означало бы также окончательную дезинтеллектуализацию нашего общества и практическое его разоружение перед лицом внешних угроз.

Перед лицом этой очевидности  российские власти в августе- сентябре 2001 г. подвергли резкой критике ими же инициированную программу «коренной ломки» в области просвещения и против всяких ожиданий отреклись даже от самого слова «реформа» применительно к образованию. Такой оборот событий был, можно полагать, первым совместным успехом за последний десяток лет, как научно-педагогического сообщества, так и российского ВПК, позиции которых предельно близки в оценке национальных интересов России.

 Однако этот первый успех нуждается в закреплении, выиграно лишь одно частное сражение, но не вся борьба. Об окончательных результатах, тем более, «победе здравого смысла» говорить совершенно рано, поскольку хорошо известен стиль российских «либерал-реформаторов». Скорее всего, положенный «под сукно» проект, как и в 1998 г., не будет ими совсем списан, но станет проводиться поэтапно, по частям (и негласным образом) с тем, чтобы снизить энергию протеста. Из продолжительного и печального прошлого опыта ясно, что это - не те люди, которые легко готовы отступиться от наживы или упустить возможность для ослабления собственного Отечества.  Вот почему нельзя просто предать забвению или сбросить в архив их преобразовательные инициативы.

Тем более, что и в дальнейшем они не отказались ни от одной своей ранее заявленной позиции, продолжая их ретиво продвигать в жизнь. Уже постфактум, полностью игнорируя всю прозвучавшую критику в их адрес, которая исходила от общественности, включая  президента и премьера России, «архитекторы реформ» продолжают настаивать на «безусловной актуальности» своей прежней концепции. «Реформаторы уже прибили свои тезисы на ворота министерств и ведомств», - радуется ангажированный журналист[19], как очевидно, уподобляя героев своего репортажа Мартину Лютеру, хотя более адекватным было бы их сравнение с Геростратом.

Из поступающей дальнейшей информации отчетливо проступает намерение провести прежние цели на этот раз другим, хорошо проверенным методом, который был опробован впервые в ходе массовой «ваучеризации». С его помощью тогда большинство наших сограждан разом утратило всякие права на общенациональную собственность. Теперь предполагается создание именных Государственных финансовых обязательств (ГИФО), под которые якобы будут выделяться средства  для абитуриентов и которые «будут следовать за студентом» в соответствующий вуз[20]. Их внедрение в жизнь будет означать на деле аналогичную потерю материальных гарантий права на образование. В том, что эти «образовательные ваучеры» легко напечатать и выдать, сомнений не возникает. Но то, что они будут обеспечены реальными денежными средствами с учетом инфляции, поверить просто невозможно, как и в честность намерений авторов идеи. Социальный антидемократический ее подтекст был сразу же четко отслежен в одной из оперативных интернетных реакций на  планы выпуска ГИФО[21].

Кроме «ваучеров» российские граждане уже хорошо знакомы с сертификатами на жилье для военнослужащих, с компенсациями ущерба лицам, пострадавшим от «чеченских» войн, а также с исполнением других финансовых обязательств государства - по сберегательным вкладам, по ГКО и др. Ясно, что и с «ГИФО» мы увидим только повторение пройденного. С ними произойдет ровно то же, что и с первыми «приватизационными чеками». По-видимому, намечается создание еще одной «пирамиды», цель которой не только упразднить основную часть государственного образования, но и «пристроить» кругленькую сумму в надежные руки. Хотя формулирует идею «ГИФО» все тот же, подвергавшийся ранее резкой критике со стороны властей, Я. Кузьминов, однако за его спиной явно усматриваются более опытные стратеги отечественной приватизации. Описанные проекты перемен в этой области  слишком напоминают мины, которые не без умысла закладываются под нашу культуру и безопасность страны. И часовой механизм в них запущен.

Закрывать на это глаза  невозможно. Приведем только один,  все определяющий факт. Известный экономист С. Глазьев сообщил в октябре 2001 г. в ходе телепередачи (уже после отгремевших политических дебатов по поводу образовательной реформы), что вместо предусмотренных нормативами закона расходов на образование в размере 80 миллиардов рублей в бюджете на 2001 г. на эту сферу выделяется только 1 миллиард руб.! [22]Да и то номинально. И ранее много  раз говорилось (в том числе и С. Глазьевым), что ни один бюджетный норматив никогда не выполнялся по этой статье и в прежние годы. Таким образом, неуклонно осуществляя финансирование образования в размере менее 1/80 доли от минимально необходимого уровня, правительство в действительности продолжает следовать тому ультраправому «реформаторскому» курсу, от которого оно пыталось откреститься в конце августа - начале сентября 2001 г.

Обещания укрепить финансовую базу школы, похоже, останутся только на бумаге. В противоречии с ними, сразу же (той же осенью) начались полуофициальные толки о неминуемом сокращении расходов на образование в предстоящем году. Параллельно намечается отказ от бюджетного финансирования профессионального обучения на всех его уровнях.  Например, первый зам. министра экономического развития и торговли РФ М. Э. Дмитриев в официальном письме министру труда А. Починку сообщил среди прочего, что статья № 10 Европейской социальной хартии (которая была подписана от имени России г. Починком) не может быть исполнена «как в сложившейся экономической ситуации, так и в долгосрочной перспективе». А именно в этой статье заключаются гарантии права на профессиональное обучение и даже содержится требование Хартии о сокращении или упразднении всякой платы за обучение».[23]  Далее в этом интереснейшем документе г. М. Э. Дмитриев указывает, что «борьбы с бедностью», предусмотренной Хартией, правительство РФ также вести не намерено и не собирается поддерживать соцобеспечение даже «на удовлетворительном уровне». Это означает, что для большинства  альтернатива в виде платного профессионального обучения окажется тоже не «по карману». «Если денег на образование действительно не будет, предел устойчивости системы наступит», - с полным основанием говорил известный деятель отечественного просвещения, депутат Госдумы О. Н. Смолин.[24] И, как ясно каждому, для ликвидации главных культурных завоеваний России в ХХ веке ничего большего и не требуется. Если существующие тенденции сохранятся, то с утратой исходной культурной матрицы, которую заключают в себе образовательные институты, все прочее в нашей стране будет разваливаться (вослед ее средней и высшей школе) «само собой».

Невостребованное поколение: синдром «лишних» талантов.

В обсуждаемой теме неразрывно переплетаются сюжеты, социологические  и политические, социально-психологические и собственно педагогические. По возможности отделяя в анализе их друг от  друга, нам все же придется затронуть различные из этих взаимосвязанных аспектов, политические особенно. «Элитность» сопряжена с функцией социального отбора не говоря о последующем развитии отбираемых человеческих свойств и лиц. Если выбор узок, то качество селекции падает, если же, напротив, он имеет широкую базу, то показатели  «выборки»  существенно улучшаются, сказываясь благоприятно на основных параметрах социальной динамики. Высококачественные образовательные учреждения вносят особо важный вклад в дело такого отбора и развития, поставляя не только наиболее подготовленных специалистов, но и высший руководящий персонал. Они во многом обеспечивают, как воспроизводство, так и пополнение сложившейся элиты, а в критических обстоятельствах содействуют полноценной ее смене. Но насколько этой объективно необходимой функции в нашем обществе соответствует реальный социальный заказ?

Специальная кадровая подготовка в подобных заведениях вообще имеет смысл лишь тогда, когда исправны социальные «лифты», когда возможна вертикальная мобильность по рациональным профессиональным и ценностно-нормативным критериям.  В противном случае наиболее подготовленные, перспективные кадры уходят «на экспорт», укрепляя другие страны, как это уже случилось в России в особо крупных размерах. Кроме того, они маргинализуются или плавно перетекают в контрэлиты, что тоже наблюдается  у нас сплошь и рядом. По имеющимся подсчетам в валютном исчислении, потери общества за счет утечки высоких профессионалов за рубеж  уже эквивалентны 800 млрд. долл., а внутреннюю - не меньшую утрату человеческого капитала - никто не считал. Но, скорее всего, речь идет уже о триллионах в том же валютном исчислении.

Точное число уехавших неизвестно, но эксперты часто называют 4-5 млн. большей частью молодых людей. Из них - около полутора миллиона - научные работники или высококвалифицированные специалисты [25]. Во времена наивысшего подъема советской науки ровно столько же составляла численность всех ученых в стране. Не стоит утешать себя предположением, что уехали наименее одаренные, напротив, эмигрировали  самые работоспособные и инициативные. И, если первоначально в составе отъезжающих преобладали этнические меньшинства, то теперь страну покидают главным образом русские. Около половины выезжающих - специалисты высокой квалификации, обладатели ученых степеней. Даже во времена нацизма эмиграция культуры  из Германии не была столь значительной, как сегодня у нас. Такой пагубный «экспорт» в чем-то напоминает бегство молодежи восточно-европейских стран, предшествовавшее краху тамошних «коммунистических» элит, он точно также содействует сильному ослаблению политического режима в России. Разумеется, в этом случае нам жаль не режим, а страну, которую он так обескровил и ослабил и которую может увлечь за собой, уходя в небытие. Напрасно многие малоквалифицированные деятели власти испытывают преждевременное удовлетворение от ухода сильных конкурентов из числа следующего поколения и от того, что так «ловко» избавились от политического давления потенциально небезопасной силы. Именно от суммарной квалификации правящего слоя и талантов лидеров будет в решающей степени зависеть дальнейшая судьба, их собственная и страны.

«Утечка мозгов» наносит не только материальный ущерб, оставляя за собой качественно иную, чем прежде, культурную и кадровую ситуацию. Хотя одновременно она указывает, по словам С. Капицы, на то, «что наша система образования выиграла соревнование у западной»[26] даже вопреки  тяжелейшим для нее условиям. С 1998 г. ситуация с невостребованностью молодежи обострилась до предела, что повлекло новую волну эмиграции молодых талантов. Суммарные интеллектуальные потери стали просто невосполнимыми и в силу деградации образовательных институтов в ходе судорожных попыток их реформирования[27], и по причине общего экономического обвала. Утечке содействует не только нарастающая разница в жизненном уровне в России и развитых странах, но и прямые «силы выталкивания», структурное и психологическое отторжение любых дарований господствующей чиновной или «новорусской» культурой. И хотя наиболее даровитые молодые люди все еще находят работу и в своем отечестве, но настоящего приложения своим способностям они уже не могут обрести. Последнее стало теперь проблемой целого поколения. В некоторых, особо важных областях науки и техники отток за рубеж превысил 80%  ученых (например, в математике). Есть много данных о том, что этот исход науки целенаправленно регулируется из-за рубежа и не только по экономическим, но и по военно-политическим мотивам. Вербовка «на экспорт» не только сложившихся, но и молодых специалистов недурно оплачивается из-за рубежей. Плата вербовщикам, порой, достигает нескольких тысяч долларов «за голову». И в нашей «элитной» среде есть лица, сколотившие на этом целые состояния.

Уезжают, как уже говорилось, лучшие и перспективные специалисты, в том числе и будущие лидеры. Что хуже всего - делается это практически безвозвратно. В качестве мотива отъезда у нас они нередко указывают (наряду со ссылками на невостребованность и отсутствие достойного заработка) на возможность продвижения за рубежом по чисто профессиональным основаниям - без обычного дома протекционизма -  на условиях "честного конкурса". «Нас взяли, быстро оценив подготовку и способности»,  - звучит из уст многих наших выпускников, избравших этот путь по окончании МГИМО, МГУ, Физтеха. Принимают их не только в качестве клерков, специалистов, докторантов, но после весьма непродолжительной карьеры (буквально за считанные месяцы) некоторых наделяют руководящими функциями нижнего или среднего ранга, если они проявят лидерские наклонности. Многие позднее стали главами фирм. И хотя у них там мало шансов подняться на политический верх, в чем большинство не испытывает ни малейшей нужды, возможности уверенного кадрового роста в своей профессиональной сфере остаются для этих способных людей практически неограниченными.

Аналогичный карьерный рост в нашей отечественной среде скорее исключение, за которым обыкновенно кроются непотизм, клановая поддержка, особые личные связи[28]. Кроме того, масштабы свертывания всякой созидательной деятельности в России столь велики, что потребности в кадровом замещении специалистами высокой квалификации невероятно сузились и в количественном и качественном отношении. Управлять судном, поставленным «на прикол», много проще, нежели осуществлять нормальное судовождение, а его затопление и вовсе не требует больших познаний. Особенно нежелательны даже культурность и моральные принципы, когда топить приходится вместе с людьми. Наибольшую карьеру в постсоветский период, как раз, сделали и делают мастера по «затоплению» экономики, обороны, науки и других сфер жизни. 

Шел жесткий отбор на человеческую деструктивность, прочно исключавший у кандидатов на продвижение активные созидательные начала и нравственную щепетильность, требовались кадры, готовые абсолютно «на все» в деле вульгарного изъятия и перемещения «дензнаков». Не надо напрасно путающих аналогий с первоначальным накоплением. Здесь в «новой России» единовременно в руках новоявленных хозяев оказывались огромные, уже созданные ранее и часто полноценные производственные фонды, которые способны регулярно выдавать продукцию и приносить прибыль. Но вместо этого они быстро ликвидировались, как утиль, принося заинтересованным игрокам или группам разовую валютную выручку. И такие процессы идут доныне. Никакие сантименты, ни социальная, ни производственная целесообразность не должны были мешать главной священной задаче, возложенной на эту публику, - бесперебойному скорому выкачиванию всех доступных ресурсов любыми средствами. /Поэтому настоящие профессионалы были даже «вычищены» первыми, как докучливые защитники развития производства/. Мастера  по изъятию не способны к созиданию, и работники, умеющие это делать, им тоже не нужны, закончи они хоть Сорбонну. Там, где орудуют всего лишь «подельники», - тем более.

Возведенные в эталон люди с первых страниц газет, хозяева телеэкранов ельцинской эпохи, именитые банкиры и якобы промышленники - почти целиком таковы. «Друг президента» и его семьи Б. А. Березовский останется навсегда символом этой эпохи и свойственной ей селекции на растление. Целое десятилетие он был ведущим деятелем агитпропа, главным наставником молодых (через два телеканала, четыре - пять радиостанций, множество др. СМИ) и даже курировал вместе с А. Б. Чубайсом проекты перемен в образовании. Приватизированное им «просвещение» масс полностью воплощало те антиценности, благодаря которым был вознесен наверх он сам[29]. Но и в его отсутствие развращение продолжается, что говорит о том, как мало персональные перемены меняют природу целого слоя.

Процессы, происходящие на верхних этажах общественной структуры, оказывают огромное воздействие на ценностно-нормативные представления не только самого этого слоя, но и других социальных групп, формируют образы потребного будущего, вызывая к жизни определенные социальные типы и характеры. Именно от тех, кто «контролирует» финансовые и другие материальные ресурсы, как никогда, зависит ныне будущность отечественного образования. Насколько оно необходимо самой номенклатурно-олигархической элите и нуждается ли она в просвещении масс?

Есть большие основания полагать, что массы «россиян» с их заботами она «списала с корабля» своей истории и волноваться о них будет не больше, чем о жизни насекомых. Разве что слишком болезненные укусы обеспокоят некоторых. Для нужд своего воспроизводства она может оставить ничтожно малый процент образцовых спецшкол и один-два университета (в одном из прожектов все так и выглядело), все остальное элита уже сейчас старается «добрать» в зарубежных школах и вузах. Ее основные образовательные вложения текут уже ныне в первую очередь туда. И, как правило, не потому, что там лучше учат: многие из «элитных» отпрысков учатся в третьеразрядных и средних, и высших школах. Главное здесь - в том, что такие дети обеспечивают прикрытие заграничных «запасных аэродромов» с домами, счетами и прочим.

Еще около десяти процентов от нынешней средней и высшей школы может выжить на коммерческой основе как условие воспроизводства остальных социальных групп, но в обстановке демографической катастрофы и этот обломок обречен на недолгую жизнь. Невероятная картина полного обвала образования вполне может стать реальностью, если финансовые потоки и политический контроль останутся в тех же руках, что и ныне. Развернуть детально этот намечающийся разворот событий в объеме краткой статьи невозможно.  

Поэтому обратимся к эмпирии особого рода -  к  репрезентативным  свидетельствам авторитетных для руководящей среды личностей. В нашем случае это будут избранные «элитные» свидетели Их опубликованные интервью гораздо показательнее для будущих тенденций, чем, например, вполне благополучная статистика «дипломированности», возрастных показателей руководящего слоя и т.п.[30]. (Тем более, что последняя в немалой степени отражает результаты прошедшей эпохи).  В них представлены ожидания элитных кругов, которые весьма скажутся на дальнейшем положении дел.

Из-за формата данной публикации ограничимся (в разной степени) свидетельствами лишь одного «включенного наблюдателя» - бывшего вице-премьера А. Коха, хотя похожих мнений и в его окружении, и в той же среде можно найти немало. Мы приведем интересующие нас фрагменты интервью в последующем разделе данного текста. Известно, что планы реформ в образовании были впервые инициированы г. А Чубайсом в бытность его вице-премьером  во второй половине девяностых гг., но позднее с уходом последнего из правительства («продавленные» им было) проекты перемен заслуженно легли «под сукно». Вторым «сильным человеком» в «праволиберальной» группировке всегда считался А. Кох. Всего несколько лет назад он даже по формальным позициям числился на третьем месте в высших эшелонах власти. Он отличался тем достоинством, что с прямотой римского легионера, говорил вслух то, что остальные его друзья предпочитали думать «про себя».

По ком звонит компрадорский колокол?

 Заслуживает внимания детализированная картина грядущего, которая обозначена недавним вице-премьером российского правительства А. Р. Кохом - человеком, близким к власти и поныне. Общеизвестно, что ему приходилось отвечать как за государственное имущество, так и за современный «телевизионный агитпроп», и что под его контролем находились многочисленные СМИ. Как и Б. Березовскому ему была доверена «медийная» инженерия душ, а его жизненное кредо нашло отражение в специальной телепрограмме «Алчность», ведущим которой стал сам отставной вице-премьер. Свое видение общественных перспектив однажды с редкой откровенностью он изложил  в интервью радиостанции WMNB в США осенью 1998 г., сопровождая, поистине, трагические сюжеты радиобеседы неожиданным фонтаном радостного смеха.

Интервью радикально отличается своей тональностью от той обеспокоенности за будущее, которая содержится во многих научных прогнозах наших соотечественников. То, что их беспокоит, недавнего правительственного руководителя радует. Судя по тексту, гостя радиостудии особенно веселит то обстоятельство, что «Россия никому не нужна» и он несколько раз повторяет эту фразу, выразительно похохатывая. Приведем дословно небольшие фрагменты из  диалога А. Р. Коха с корреспондентом этого радио. Разговор идет на русском языке, так что ошибки двойного перевода исключены, ответы московского гостя выделены далее жирным шрифтом:

         - А как вы прогнозируете экономическое будущее России?

         - Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать, но не умеют работать (в смысле копать), которые только изобретать умеют.

        Далее - развал, превращение в десяток маленьких государств.

         - И как долго это будет длиться?   

         - Я думаю, в течение 10-15 лет...

         - Если исходить из вашего взгляда на завтрашнее России, то весьма   безрадостная картина складывается...

         - Да, безрадостная. А почему она должна быть радостной? (Смех.)  

- Ну, просто хотелось, чтобы многострадальный народ.

-  Многострадальный народ страдает по собственной вине. ...Этот народ  по заслугам пожинает то, что он плодил.

         - Насколько Запад понимает, что хаос в России может быть угрозой всему миру?

         - Я, откровенно говоря, не понимаю, почему хаос в России может быть угрозой всему миру? Только лишь потому, что у нее есть атомное оружие? 

         - Вот именно. А разве этого мало?

        - Я думаю, для того, чтобы отобрать у нас атомное оружие достаточно одной парашютно-десантной дивизии. Однажды высадить и забрать все эти

           ракеты к чертовой матери. Наша армия не в состоянии оказать никакого сопротивления. Чеченская  война показала это блестящим образом[31].

Совет, данный Западу относительно возможной военной интервенции в собственную страну, который представлен бывшим вице-премьером России, потрясает воображение. Большего капитулянтства, цинизма,  личностного и политического падения не придумать... Это интервью, впрочем, стоит читать целиком как некоторый шедевр подлости и беспредельной непатриотичности, что никак не вяжется с привычным образом государственного мужа. Но не обрушился шквал общественного гнева на этого деятеля, что производит неизмеримо более гнетущее впечатление, чем сам этот чудовищный текст[32]. И ни один из его высокопоставленных друзей,  правительственных чиновников тоже не выразил ему претензий.  Не встрепенулась и юстиция, хотя и было от чего[33].

Для нашей темы существенны те из заданных  А. Кохом ориентировок на будущее, что якобы всех думающих людей в нашей стране ожидает «безусловная эмиграция» и что традиции классической русской культуры исчерпали себя. Но всего сильнее его более широкий антиинтеллектуалистский тезис о том, что люди, которые умеют думать, вообще не умеют работать, «т.е. копать», и что в стране останутся лишь последние, тогда как в интеллектуалах всякая надобность отпадет[34]. Можно догадываться какая перспектива в подобном случае открывается для российского образования и особенно для страны, если оправдаются подобные ожидания, и если общество не поставит на место таких господ.

Так же, как можно не сомневаться в существовании связи между программой дезинтеллектуализации страны и «стратегией ослабления России» со стороны Запада (о которой дословно говорил в продолжение своего интервью даже  подыгрывающий ей А. Кох). Из помянутого интервью, кроме того, очевидно присутствие деловых и политических группировок внутри нашей страны, готовых поддерживать эту стратегию, зарабатывая на распродаже и разрушении собственного отечества. /Характерно, что поводом для интервью стала книга А. Коха, которая так и называется «Распродажа советской империи»/.  Развал науки и образования  видится частью этого торга. Продать готовы задешево, не ведая подлинной цены тому, чем торгуют. А мера их нелюбви к своей стране и народу поразительна.

Последовавшие в том же радиодиалоге другие антипатриотические эскапады господина Коха дают повод оценить его отношение к нашему классическому наследию: «Они (русские - А.С.) так собойлюбуются, они до сих пор восхищаются своим балетом и своей классической литературой XIX века, что они уже не в состоянии ничего нового сделать». «Русские заработать ничего не могут, поэтому они купить ничего не могут». (Примечательно это отстраненное «они» и абсолютное отсутствие наималейшей сопричастности к дальнейшей участи родины и соотечественников, даже презрение к ним). А, кстати, не за счет ли труда оскорбляемого им народа живет, обогащаясь и немало отбирая у него, этот субъект?

На все лады он повторяет далее, что Россия «это обанкротившаяся страна» и ее «народ по заслугам пожинает то, что он плодил». На вопрос радиокорреспондента: «И вы полагаете, что никакие  методы хозяйствования Россию не спасут?» бывший высокий руководитель страны твердо ответствует - «думаю, что это бесполезно».  Но, если любые лекарства против отечественных болезней, по мнению Коха, бессильны, то почему же тогда он и окружающие его господа так носятся с реформаторскими прожектами? Почему они не бросают так опостылевшую родину и не уезжают от нее подальше? Не проявление ли это особого интереса к имуществу заболевшего? Тогда заинтересованность лекарей определенно состоит не в исцелении от болезни! И когда они с той же нотой обреченности начинают говорить об образовании или культуре, цель их «лечения» одна и та же - летальный исход, который нам преподносится как якобы «неизбежный». В этом - вся соль подобных интервью.

Признания г. Коха ценны тем, что он концентрированно и без экивоков говорит то, что десятки других политиков правого толка излагают в виде полунамеков или иносказаний, часто «путая следы». Анализируя, например, позиции группы А. Чубайса, к которой принадлежит и  А. Кох, директор Института проблем глобализации М. Делягин с полным правом тоже отмечает ее «пренебрежение к интересам России: надо, чтобы ее (Россию -А. С.)  покупали, а что в ней происходит - неважно»[35]. Как известно, именно с усилиями этой группы даже (включенный в тот же процесс) Дж. Сорос связывал возникновение в России самого дикого, грабительского и непродуктивного капитализма в истории. Да и сам А. Чубайс не скрывал свой сознательный  выбор в пользу, по его словам, «бандитского капитализма» в России[36]. Принадлежащая к числу его близких единомышленников И. Хакамада, от имени руководства СПС предложила съезду этой партии (который состоялся в мае 2001 г.) - и, разумеется, в последующем российскому правительству - «отказаться от доктрины национальных интересов» в пользу глобализма. Иначе говоря, она предложила оформить «идейно» примерно те же позиции,  которые с такой ясностью сформулировал Кох. К несчастью, дело «реформирования образования» в нашей стране отдано на откуп именно этой группировке и, похоже, не без участия зарубежных финансовых и иных структур, заинтересованных в обвале отечественного просвещения[37]  в максимально быстрой распродаже страны тем, кто предельно заинтересован в ее кончине. и умело использующих методы недобросовестной конкуренции. Но сколь можно доверять реформаторским посулам в деле образования, когда нескрываемая цель заключается в ином.-

Даже распад России «на десять маленьких государств», хаос гражданских потрясений, вполне возможных войн их не пугает. Понятно, чем может обернуться подобная «футурология», по Коху. Нет сомнения в значимости образа будущего для дела воспитания и образования юных людей. Ведь, как очевидно, цели торга отечеством не ограничиваются только материальным его разорением, они предполагают также похищение надежд на достойную жизнь для грядущих поколений, на продолжение и приумножение самобытной этнокультурной традиции, на государственно-политическое существование народа. Меркантилизм, возведенный в  высшую ценность, не знает и знать не желает о народных интересах и судьбе отечестве. Национальное предательство в России даже не осознается его носителями как таковое (особенно в мнимоэлитной среде), что сильно отличает наше общество от других. У нас теперь коммерция Родиной «с иностранцами на паях» - это самый респектабельный «крупный бизнес».  И пока ему не будет положен предел, бесполезно надеяться на воспитание в массах или у молодежи здорового патриотизма, гражданственности или созидательных устремлений. Вместо этого юные головы  так и будут заполняться смрадными продуктами распада.

Ни экономический, ни политический либерализм, не говоря о других воззрениях, вовсе не предполагают и никак оправдать не могут сдачи национальных интересов на корню, как это имеет место в  сегодняшней российской псевдолиберальной пародии на соответствующие зарубежные аналоги.  Такая «сдача» равносильна государственной измене и лежит вообще за пределами любой легитимной политической дифференциации. Но именно в ней, в постыдном разорении и расточении полученного исторического наследства и предлагается «соучаствовать» юному поколению в соответствии с видением российских «правых». Соответствующим образом программируются и специализированные структуры социального воспроизводства: от искусства и культуры до просвещения, насколько они им подвластны. Особое внимание уделяется высшей школе, ее перепрофилированию и, прежде всего, идеологической переориентации.

В конечном счете, все будет зависеть от того, какая группа и, вместе с ней, какой тип или социальный характер одержит верх в борьбе за право «производства смыслов» (как это называет историческая антропология)? Либо высококачественные вузы станут  инструментом консолидации созидательных сил, либо, вполне возможно, они могут выродиться  в рассадники изощренного квалифицированного мародерства, какие бывали не редкостью в колонизированных странах, некие питомники полуколониальных администраторов с психологией чужаков в своей стране, готовых к организованному разграблению национального достояния.

Ведь простой критерий продуктивности  обнаруживает гигантское различие между западным оригиналом и российскими его подражаниями. Источники обогащения березовских принципиально иные, нежели у фордов или гейтсов. Ни технологических, ни социально-организационных достижений в производстве за нашими нуворишами нет, есть только наглое расхищение государственной и всякой иной собственности. И эта разница коренится не столько в степени развития рынка или демократии у нас в сравнении с Западом, сколько в ценностно-практической ориентации властвующих групп., которые в любом сопоставлении противоположны. Понятно, что строить - дело, долгое и трудное, тогда как разграбление требует меньших усилий и интеллекта.

Проистекающая отсюда деструктивная и асоциальная ориентация российских «элит» находится в вопиющем противоречии с целями отечественного образования и задачами, как культурного, так и экономического созидания. Вот почему олигархические кланы инстинктивно прямо или косвенно содействуют «зачистке» общества от всех своих культурных антагонистов, чтобы те не препятствовали расхищению национальных ресурсов, не мешали естественному в подобной ситуации общественному распаду, на который можно списать все.

 «Это так же, как Гайдар говорил: "Наука может подождать! Север нам не нужен! Старое поколение провинилось"...». «Но каков итог? Россия оказалась изодранной в клочья и раздавленной.  Миллионы россиян умерли раньше положенного срока. Во имя чего все это было?» [38], - пытается понять видный американский экономист и журналист П. Хлебников, не находя никакого оправдания авантюристическим решениям, благодаря которым с одного из первых мест в мире страна скатилась на 95-е («по валу»), что повлекло за собой многочисленные жертвы. И этот гайдаровский список «ненужных вещей» для нашей родины легко может быть продолжен. Сегодня в их число попало образование, что завтра? /Из ближайших «культурных излишеств», видимо, на очереди - право, поскольку основы легальности потрясаются у нас и ежедневно, и ежечасно. Она уже, как нравственность, выглядит почти реликтом/.

«Многие из ельцинского правительства говорили о своей стране с таким хладнокровием и отстранённостью, что можно было подумать; речь идет о чужом государстве», заключает пораженный их высказываниями П. Хлебников. «Чудес не бывает, - начал говорить мне Ясин. - Эта страна должна выпить чашу до дна»[39].   Но воспетая им чаша страданий и разорений оказалась бездонной, о чем реформаторы предусмотрительно умолчали[40].

Что можно ожидать от «реформ» высшей школы?

Образование, элитное в особенности, является составной частью процесса социального воспроизводства господствующих групп. Любые сколько-нибудь серьезные изменения первого обусловлены теми или иными переменами в параметрах  последнего. А в условиях, когда  образование почти целиком является государственным, оно в определяющей мере зависит от правительственных решений и состояния бюджета страны. Последнее касается не только престижных, высококачественных, но и массовых образовательных учреждений, которые представляют собой систему «сообщающихся сосудов», и положение в первых сильно зависит от состояния вторых.

Это вдвойне справедливо  применительно к обстановке жесточайшего социального кризиса. Напомним, что именно целеустремленная деятельность властей ФРГ и Японии в условиях послевоенной разрухи смогла обеспечить сохранение и радикальное приумножение образовательного потенциала этих стран, без чего был бы невозможен их выход  на передовые позиции в экономике. Нечто подобное  у всех на  глазах происходит теперь в Китае[41]. Реформирование социальной системы, как показывает универсальный исторический опыт, может быть эффективным лишь при опережающих успехах страны в науке и  просвещении, но никак не в условиях их разрушения.

Проблема,  стоящая перед нашим обществом,  совершенно аналогична,  однако в отсутствие социально-ответственных элит в России она не нашла столь плодотворного решения, более того, прилагаются значительные усилия в диаметрально противоположном направлении под благовидным предлогом «разгосударствления». В интервью министра образования В. Филиппова это мотивируется следующим образом: «Всем очевидно, что только при развитом социализме или развитом капитализме может быть достаточно бюджетных средств на образование. А поскольку в ближайшие годы нам ни то, ни другое не грозит, мы должны исходить из того, что бюджетные средства необходимо дополнять из внебюджетных источников. Это и спонсоры, и родители, и предприятия...»[42].  Исходные посылки приведенных суждений сомнительны. В стране есть деньги и даже огромные, только текут они в обход всех легальных каналов и бюджета, много превосходя последний. По данным из доклада Стэнфордского университета «Экономика России в 2000 г., который вышел в свет за подписью М. Бернстама, только в одном упомянутом году суммарный валютный доход России составил 110 млрд. долларов. Из них лишь - 30 млрд. были направлены в бюджет, а остальные 80 млрд. долл. составили групповой «приз» реформаторов[43]. При таком «распределении» национального продукта  действительно ни на какие полезные цели денег не будет даже в долгосрочной перспективе.

Упомянутые министром общественные спонсоры у студенческой молодежи как-то не объявляются. Реально происходит опережающее всякие реформы сбрасывание финансового бремени государственных образовательных расходов на плечи самих заинтересованных частных лиц, попросту - родителей, что абсолютно не подкреплено ни ростом доходов населения, ни развертыванием целевого кредитования студентов. Средняя годовая стоимость обучения студента на коммерческих условиях - 700 $: в стопичных вузах (Москва, Санкт-Петербург)  в среднем - 1220 $, в столицах национальных республик - 900 $, в областных центрах - 490 $ [44]. Это данные четырехлетней давности, с тех пор эти расходы на платное обучение подросли, возможно, на 20-30%. Министр образования России В. Филиппов ныне приводит иные, похоже, даже завышенные суммы, которые достигают даже  3-5 тысяч долларов в год. Но министру в данном случае важно доказать тезис, что именно в этой сфере «находится поле теневых денежных потоков» и поэтому полемически выгодно завысить цифру[45]. Но то что упомянутые расходы непомерны для абсолютного большинства, не подлежит сомнению.  Очевидно, что денежные нужды студентов в нашей стране возмещают в основном родители, и не надо пояснять, сколь низок жизненный уровень большинства населения не только на фоне высокоразвитых стран, но даже по сравнению с недавним советским прошлым.

Если цены на товары и услуги - в том числе на образовательные услуги - тяготеют к мировым, то российские зарплаты движутся к стандартам стран, где об образовании еще не помышляли и где стоимость его никогда не входила в оплату труда, как в каком-нибудь угандийском обществе[46].

 Около четверти родителей абитуриентов до  1998 г.  по опросам было все же готово платить за обучение своих детей, но  существенно меньшие суммы, тогда как после упомянутого года и финансовые возможности этой категории родителей сузились, и численность ее с тех пор резко упала. Иначе говоря, свыше 75% семей реальных абитуриентов не располагали средствами на оплату образования в вузе даже при наиболее благоприятной для постсоветской России экономической конъюнктуре.  Круг потенциальных потребителей коммерческого образования неустойчив, но имеет тенденцию к сокращению. Дефолт 1998 г. с его последствиями  в массовом порядке понизил доходы и общественные притязания, свел перспективы экономического роста к невероятному минимуму, обнажив все тупики принятого курса. Отсюда ясно, что нынешние сколько-нибудь достоверные цифры, которые отражают платежеспособность населения в этой области,  будут еще менее обнадеживающими. Кроме прочего, вышеприведенные данные касаются лишь тех родителей, дети которых уже оказались в стенах вуза хотя бы в качестве кандидатов в студенты, т.е. опросы проводились среди заведомо более благополучной части населения. С учетом этого обстоятельства и дальнейшей динамики реальных доходов  процентная доля тех, кто не в состоянии оплатить образование, оказывается много выше, приближаясь по различным экспертным оценкам к 90%.

Показательны цифры, приведенные одним из разработчиков реформ - ректором Высшей школы экономики Я. Кузьминовым: 49% всех первокурсников страны поступают на платное (полностью или частично) обучение и только 17% из них оказываются в состоянии оплатить свой курс обучения вплоть до завершения образования. (Большинство выбывает из рядов студентов из-за недостатка средств через год-два)[47]. Важно также заметить, что лишь меньшая часть обучавшихся «по контракту» из числа тех 17% оплатила полную стоимость обучения и она никогда не достигала и 10% от  общего числа выпускников. Из этих цифр абсолютно непонятно тогда, на чем основываются невероятные допущения того же автора о том, что якобы 30% семей могут оплачивать высшее образование[48].

Сопоставимый удельный вес платежеспособного населения  отражает и тот факт, что даже в Москве с ее более высоким жизненным уровнем, чем в целом по стране, услугами платной медицины (отрасли с очень близким статусом и спросом) пользуется только 10% граждан, а по России этот процент гораздо  ниже. И это в то время как современные достижения нашего здравоохранения,  занимающего 130 место в мире, не лучше результатов отечественного образования по итогам реформирования. Вместо мнимой трети платежеспособных граждан в этом «социальном» секторе рынка на поверку реально обнаруживается лишь одна десятая их часть и то - в предельном случае. А ведь, исходя именно из вышеупомянутых «дутых» показателей, и формируется замысел реформы.

Планы ничем не компенсированного свертывания госфинансирования в этой сфере, которые упорно навязываются нам западными советниками, при нынешних материальных условиях большинства будут неминуемо означать отбрасывание России за порог культурной революции З0-х гг., когда систематическое образование было доступно лишь немногим избранным.  И этот реакционный подход дискутируется на фоне развертывания ныне почти поголовного высшего образования в наиболее развитых странах. Принять такие планы равнозначно отказу от всякой модернизации нашего общества и автоматическому смещению его на самый край мировой периферии. Последнее может вполне отвечать целям  внешних сил (см. например, откровенные сочинения З. Бжезинского), но каковы мотивы внутренних посредников и лоббистов подобных идей? И только ли групповая финансовая озабоченность движет ими?

С небольшим временным лагом с российской школой совершается нечто подобное тому, что уже случилось с отечественной промышленностью, и все под тем же либерально-монетаристским предлогом сокращения государственного регулирования и объема бюджетных расходов. Я уж не говорю о том, что между плановыми показателями бюджета и их исполнением в этой части наблюдался постоянный разрыв не в пользу образования[49]. Как авторитетно свидетельствует С. Глазьев, ни один плановый бюджетный норматив для этих отраслей никогда не выполнялся. 

Процесс деградации идет быстрее в среднем общем образовании и медленнее в высшей школе. Однако с конца девяностых гг.  под предлогом реформ намечается «контрреволюционнаяломка» всей вузовской системы, которая может ускоренными темпами развалить ее во имя еще большей экономии на человеческом потенциале общества. Поскольку известен плачевный итог всех предыдущих «ломок» и поскольку под бдительным оком внешних кредиторов реформаторские планы год от году становятся  радикальнее, можно ожидать, что в случае их воплощения  высшая школа разделит участь промышленности, фундаментальной науки и других отраслей. Если в 1998 г. речь шла об ее поэтапном  сокращении финансирования по 10-15%  на каждом этапе[50], то теперь планы, исходящие в конечном счете от тех же самых  консультантов из международных финансовых организаций превзошли всякое воображение, предполагая единовременную ликвидацию большинства вузов.

Достаточно ознакомиться с новейшими рекомендациями МВФ для наших властей, в которых дается настоятельный совет - кардинально сократить число вузов в стране, преобразовать немногие остающиеся в колледжи и  лишить их в подавляющем большинстве случаев университетского статуса. Такой подход коснется даже лучших и самых прославленных среди них. А полноценное высшее образование в этом случае можно будет обрести главным образом за рубежом.  Даже М. С. Горбачев, после ознакомления с этими и другими подробностями уже отработанных «реформаторских» проектов, справедливо назвал их «планами разрушения образования»[51]. В августе-сентябре 2001 правительство  как будто отвергло и даже осудило эти планы, однако вопреки всякой логике оно оставило  дальнейшую разработку преобразований в тех же самых руках, что заставляет задуматься о степени свободы действий нашего руководства.

Своекорыстные  советники и их зарубежные хозяева  стремятся подобным образом не только устранить еще дееспособных конкурентов на образовательном рынке, но и нейтрализовать интеллектуальный духовный потенциал страны с тем, чтобы снизить ее сопротивление инструментам внешнего контроля.  Кроме того, подобный замысел указывает на неприкрытое желание готовить кадры высших администраторов для России только под западным надзором. И без того слабую и зависимую элиту страны хотят навсегда превратить в совершенно послушное орудие.

Старинный рецепт: «Падающего - подтолкни!» - давно в руках наших зарубежных лжедрузей. Один из очень простых способов такого подталкивания - содействие в разрушении российского образования под разнообразными предлогами: модернизации его содержания и стандартов, балансирования бюджетных расходов,  создания более «компактной структуры» и т.п. Но конечная суть всех «усовершенствований» при их развертывании сводится всегда  к одному - урезанию и без того низких расходов на просвещение. Ведь выбив одно это звено системы, можно «по цепочке» разрушить множество ее звеньев вплоть до обороны. Найти же «заинтересованных» исполнителей в коррумпированной среде - не проблема.

Внедрение ликвидаторских по сути рекомендаций ложится на благодатную почву, поскольку «остаточный принцип» финансирования сложился давно и существует молчаливый элитный консенсус, что на этой отрасли можно сколь угодно экономить. Кроме того, действуют активные группы, рассчитывающие на приватизацию  хотя бы части сэкономленных здесь расходов. Так что недостатка в проектах «упразднения наук» нет.  Миссия же подготовки высших менеджеров тогда перейдет целиком к западным университетам. И в этом - одна из сверхзадач  «доброхотов» извне, что отражается в планах реформ, запущенных с их подачи.

На роль неоколониальных администраторов в окончательно поверженной России заинтересованные внешние силы смогут призвать тогда других исполнителей, опираясь на специально подобранную и подготовленную клиентуру внутри страны. Проблема не то что «смены», но даже текущего воспроизводства элит оказывается ныне ключевой ко всем остальным перезревшим проблемам общества. Смогут ли, наконец, естественные преемники власти разорвать узкий горизонт частного потребления как самоцели и подняться до осознания общенациональных  задач? В силах ли будут они отмобилизоваться как  лидирующая группа на созидательные цели? И успеют ли сделать это? Крайне затруднительно найти положительные ответы на эти столь важные вопросы.

Хронический кризис образовательных структур, снижение их статуса, которое отражает новое отношение к ним элит, уже не могут не сказаться на качестве профессионального обучения на всех его уровнях вплоть до университетского, на пополнении и замещении преподавательского состава, на необходимой научной смене, наконец, на  моральном духе и социальных перспективах слоя, несущего свет знания. По понятным причинам  происходит старение учительского и профессорско-преподавательского корпуса, поскольку потенциальная смена отказывается работать в подобных жизненных условиях. 4/5  его состава - лица пенсионного возраста. По этим причинам и по мере естественного выбытия старших поколений через 5-7 лет в образовательных институтах ожидается глубочайший и трудноразрешимый кадровый кризис. Правда, вполне возможно, что опережающее разрушение системы просвещения в силу  предельной амортизации  ее ресурсов снимет и все кадровые проблемы иным образом.

На тех же площадях, при постаревших и поредевших кадрах, при убывающих материально-технических возможностях российское образование в девяностые годы было вынуждено расширить набор студентов (в первую очередь на коммерческой основе), что создает ситуацию, напоминающую сверхнормативную полетную загрузку потрепанного самолета. Либо «экипаж лайнера», либо несущие элементы конструкции не выдержат тяжести этой «сверхнагрузки». /Например, большой проблемой для многих вузов стали элементарные отопление, освещение и техническая сохранность учебных корпусов/.

То, что уже сейчас имеет место снижение качества обучения, пропорциональное перегрузке, материальной и человеческой амортизации, ни для кого не секрет. Но что будет с уходом (скорее всего) последнего поколения самобытной российской профессуры? «Если существующие тенденции сохранятся, то к 2013 году специалисты высокой квалификации в науке и образовании России практически исчезнут как социальная группа», - говорит Л. М. Романенко и ее голос здесь не одинок.[52] Вряд ли бесчисленные «остепененные» депутаты и начальники, даже получив статистический перевес над учеными, собственными усилиями обеспечат необходимую научно-педагогическую смену. Без серьезных «капвложений» (в том числе и государственных) в эту сферу и без целенаправленной поддержки профессорско-преподавательского состава ее определенно ожидает крах.

Но стоит ли волноваться об убыли профессоров, когда могут исчезнуть обучаемые? На эту возможность, не смущаясь, указывает министр  образования В. Филиппов в уже цитированном интервью «Новой газете». Он говорит: «По демографическому спаду мы имеем данные из субъектов Федерации, и они для нас трагические. Сейчас в российской школе учится 20 миллионов детей, а через 6 лет будет уже на 30% меньше - 14 миллионов. Это, конечно, трагедия всего российского общества, и отсюда проистекает следующее: в течение ближайших лет все меньше и меньше выпускников будет выходить из школ. Это станет проблемой для всех учебных заведений. Мы не сможем сохранить рабочие места для учителей школ и работников вузов. То есть сама система подготовки профессиональных кадров будет сокращена - попросту некого будет учить»[53]. Перспективы великих перемен, похоже, ясны!

Дискутируемые ныне проекты реформ не только не могут вывести образование из кризиса, но наоборот переведут эту отрасль из состояния медленного разрушения в фазу ускоренного распада, поскольку их основная цель состоит в изъятии, а не в привлечении в отрасль дополнительных средств. Чьим интересам это соответствует, мы уже видели, но почему столь многие российские деятели подыгрывают им, стоит присмотреться подробнее. Государственная поддержка образования существует даже на Западе, а в обществе с предельно низким жизненным уровнем масс без такой поддержки оно не может вообще выжить. Уже разворачивающийся обвал образовательной системы, если его не остановить, похоронит любые  планы модернизации страны*, которые останутся тогда простым блефом.

Вся посткоммунистическая система власти создавала и расширяла бреши, благоприятные для иностранного вмешательства. Игнорирование долгосрочных общесоциальных и общенациональных интересов вплоть до прямого их забвения, ориентация лишь на собственные сиюминутные потребности - такова устойчивая социально-психологическая особенность наших властвующих групп. Беспринципные компрадорские игры  верхушки госаппарата с их неразборчивостью в средствах, «гешефтом» любой ценой, становясь повседневными, пролагают дорогу к «размягчению» опорных административных структур и утрате реальной самостоятельности страны. Либо эта особенность в скором времени будет преодолена, либо в противном случае Россия получит вместо существующего «политического класса» неоколониальную администрацию, прототипы которой уже формируются на нашей земле.

Если не оттеснить эти прототипы с политико-экономических вершин в подобающие им места всеми доступными и достойными средствами, то не превзойдут ли результаты их пагубной для нашего общества деятельности даже мрачные прогнозы собственных их оракулов? В любом случае (перефразируя Б. Пастернака) мародеры, изготовившиеся встать у гроба отечества, уже поспешают в «почетный караул». Их «колокол» уже прозвонил и самые деловитые «наследники» имущества объяснили нам, что России не подняться и даже спасать ее «бесполезно».

---

[1] Наиболее фундаментальный анализ теорий элиты в отечественной науке представлен в серии монографий Г.К. Ашина по  элитологии. Особенно существенны для нашего сюжета положения, которые содержит его «Курс элитологии», написанный в соавторстве с Е. В. Охотским (1999). Кроме того, по  этой теме представляют ценность политико - социологические исследования российской эмпирии, последовавшие позднее, М. Афанасьева, О.В.Гаман-Голутвиной, О.В Крыштановской. и  др. Важной конкретно-социологической  работой явилось издание «Российские элиты: опыт социологического анализа». Под ред. К. Микульского, М., Кн.1-3,1995. Региональную элитологию успешно отражает  специальный журнал «Элитологические исследования»,который выходит с 1998 г. в Астрахани. По последней проблематике вышла также содержательная книга Лапиной Н. и Чириковой А. Региональные  элиты в РФ. М., 1999. Но тема элитного образования у нас пока мало разработана. Первый опыт представлен трудом Г. К. Ашина, Л. Н. Бережновой, П. Л, Карабущенко, Р.Г. Резакова «Теоретические основы элитологии образования», М.,1998.

[2] По Дж. Сартори, "контролирующее меньшинство общества", (или "контролирующая группа") "является таковой потому, что располагается - по вертикальному разрезу строения общества - наверху"./Сартори Дж. Вертикальная демократия // Полис. 1993. № 2/.

[3] «...Правление последних десяти лет с большой натяжкой можно считать государственным, - обобщает результаты «реформ» современный историк А. Н Савельев, - оно более походило на растаскивание имущества шайкой разбойников».  (Савельев А. Н. За русскую государственность. //Русский дом, № 4, 1999, с.20). Почти то же самое дословно пишут в своих книгах западные исследователи Д. Кьеза и П.Хлебников. См. дальнейшие ссылки на их работы.

[4] Дело дошло до того, что России вновь стали угрожать атомным оружием, интервенцией и даже международным судом над ее руководителями.

[5] Из 594,3 тыс. студентов, принятых в 1996 г. на первый курс всех вузов РФ, по специальностям, потребность в которых испытывает ТЭК страны, обучались (в тыс.):

Геология и разведка полезных ископаемых                 2,4

Разработка полезных ископаемых                  4,8

Энергетика и энергетическое

машиностроение        9,4        Данные приводятся по таблице из книги: Высшая школа в 1996 г.  Ежегодный доклад о развитии высшего образования. М.,1997, с. 133.

[6] Эта опасная и политически далеко идущая идея выявлена и подвергнута заслуженной критике в цитируемых ниже работах А. П. Паршева, особенно в его книге «Почему Россия  не Америка?», М., 2000.

[7] Караулов А. Телепрограмма «Кто остановит А. Чубайса?» //ТВЦ (5 канал), 11 октября 2001, 20-00.

[8] Полетаев И. Ноу-хау Сергея Кириенко в области ритуальных услуг.//Новая газета № 26, 12-15 апреля 2002, с.4

[9] Вальтух К. Стратегия возрождения. См.: электронную версию работы в информационно-поисковой системе ИТАР-ТАСС, 1998, док. 98318021.wps.

[10] Новый взгляд, 1993, № 110.

[11] Кто сомневается - пусть вспомнит эпизод с ельцинским буквальным «купанием».

[12] Цит. по: Самарин А.Н.: Духовный поиск, социальная динамика и политические идеалы.// Вестник РФО, №4, 1999, с.18

[13] Действительно целенаправленное разрушение производительных сил, которое было вызвано пресловутыми реформами, создает важную предпосылку  для  хронической депопуляции населения (а также физической и психической деградации широких слоев) причем даже намного большего масштаба, чем мечтали изначально иные некрофильные «преобразователи». А поскольку механизм депопуляции предполагает резкое сокращение рождаемости, общее постарение населения и значительное падение в его составе доли детей и молодежи, то появляется дополнительная возможность сэкономить на их воспитании и образовании. Отсюда сознательная установка на упреждающее свертывание воспитательно-образовательной системы.

 Более того, мир детства и юности в России не только сокращается как шагреневая кожа количественно, он понес также значительный качественный ущерб. Называя вещи своими именами, имеет место (социально обусловленное) вырождение целых общественных пластов. Все более востребуются ныне дефектология и коррекционная педагогика, лечение инвалидов с детства. Бурно растет численность детдомов, интернатов, никак не поспевая за расширением круга предельно неблагополучных детей. Все менее встречаемся мы со здоровыми детьми и молодежью, они давно уже составляют меньшинство в соответствующих возрастных группах.  До просвещения ли станет тут скоро!

[14] Кругов М. Вперед - в первобытное общество.//Новая газета, 2-4 апреля 2001, № 23, с.1.

[15] Например, в своем выступлении по Радио России 23 ноября 2001 г. в 11:40.

* Как используется историческое достояние народа, на что оно расходуется, -это отдельный и еще более острый сюжет, который мы пока оставим в стороне, хотя не вернуться к нему вообще невозможно, если мы хотим говорить об элите или ее эрзацах.

[16] Рыклин М. В России реальное почти не репрезентировано.//Женщина и визуальные знаки. М., 2000, с. 247.

[17] Вообще нельзя не согласиться с С. Г. Кара-Мурзой в том, что для всех участников российских перемен закончилась эпоха самообманов и оправданий. Кончилось и отпущенное на уяснение фактов время нейтралитета по отношению к ныне господствующим социальным типам. ( Кара-Мурза С. Г. Интеллигенция на пепелище России. М., 1997, с.3). К счастью, к ним принадлежит ничтожное меньшинство, и оно находится в социально-психологической изоляции, невзирая на все преимущества близости к власти и финансовым ресурсам. Режим, разрушающий основания народной жизни и поглощенный лишь расточением, но не созиданием, надолго стабилизироваться не может, поскольку он упорно рубит сук, на котором сидит.

[18] На вопрос, заданный одному из идеологов реформы образования: «А есть ли в вашей аналитической группе хоть один философ или социолог для того, чтобы проанализировать более глубинные пласты самого замысла?», - был дан агрессивно отрицательный ответ. Мол - де включение всех этих лиц породило бы только лишние дискуссии и затянуло бы время (!) на реализацию задуманного. /См. Рыбаков Н. С. Взгляд из Пскова.// Вестник РФО, №3, 2001, с.29/.

[19] Скольский Р. Образование нуждается в модерне.//Новая газета,  №81, 5-11 ноября 2001, с. !:

[20] Кузнецов А. Каждому - по потребностям, но умеренным.//Новая газета, №89, 6-9 декабря 2001, с. 6.

[21] Пожелавший остаться анонимом эксперт образования заявил следующее: «Что касается грозящей нам реформы, то введение именных финансовых обязательств ставит в выгодные условия выпускников тех школ, где выставляют лучшие оценки, а не дают знания. Кто не знает проекта преобразований, напомню: аттестат - пять баллов, из бюджета тебе оплачивается 90 % обучения в вузе, аттестат 4 - 50 %, 3 - 0 %. То есть главным по реформе становится оценка а не знание. А как тогда можно будет «доить» родителей?! Это раз. Во вторых - поступить в центральные ВУЗЫ cмогут только те, кому разрешат региональные чиновники из минобраза и прочее. Они теперь будут оценивать абитуриентов, а не экзамены. А кому они разрешат - можно даже не спрашивать. То есть все более или менее престижные ВУЗЫ станут либо закрытыми для Ломоносовых, либо пойдут на продажу в карман чиновников от образования. Именно поэтому они так бьются за данную реформу. Речь идет о миллионах долларов в год чистых и легитимных взяток из карманов родителей (т. е. внебюджетных денег). И скорее всего так эту реформу и протащат. К вашему сожалению, господа молодые родители!» /Про: "Мы пошли в школу..."  Forum (http://forum.msk.ru/files/guestbook-po010124.html)/

[22] Беседа  Е. Шерговой с депутатами Госдумы И. Артемьевым и С.Глазьевым, «Третий телеканал», Москва, 19 октября 2001 г., 19-00.

[23] Шершуков А. Наконец-то сознались! Секретные материалы Европейской социальной хартии. //Солидарность, №38, Октябрь, 2001, с.1-3.

[24] Смолин О. Н. Из стенограммы парламентских слушаний на тему: «Двенадцатилетнее образование...».//Философия образования для XXI века, № 2, 2001, с. 5.

[25] Наумова Т.В. Интеллектуальная эмиграция в современной России.//Полигнозис, № 4, 1999. с.93.

[26] Из выступления на программе «Национальный интерес» по телеканалу ТВЦ от 17.02. 2001 в 15-30.

[27] И в методическом отношении большинство реформаторских затей оказались не просто несостоятельными, но даже «антипедагогическими», как это показали И. А. Выродов и И.П. Костенко в своей статье «Мысли о реформах российского образования».//Полигнозис, № 4, 1999.

[28] Не менее половины всех нынешних вузовских выпускников вообще не находят работы.  В депрессивных регионах с безработицей сталкивается большинство.

[29] Впрочем, шестой канал по-прежнему принадлежит тому же олигарху, ставшему символом морально-политического распада и все так же тиражирует его взгляды.

[30] По числу докторов наук в «ветвях власти» мы даже лидируем в мире, правда, степень эта, как правило, не предшествовала «хождению во власть», а совсем, напротив, приобреталась вслед за властью, что несколько меняет радужную картину.

[31] Минкин А. Прощай, умытая Россия!//Новая газета, 03.11.1998.

[32] Напротив, видимо, для идеологического прикрытия прогнозируемых благодетельных событий в распоряжение именно А. Коха один за другим было отдано 2 (два!) телеканала - провинциальный «Прометей» и общенациональный «НТВ». Более достойного «медиамагната» не искали. Похоже на то, что появление  Коха на смену Березовскому и Гусинскому во главе важнейших СМИ - отражает магистральную  линию пораженчества, за которой - все тот же корыстный интерес к распродаже родины.

[33] А вот в старомодных Чехии и Словакии авторов не столь давних и всем памятных «частных прошений» об иностранной интервенции образца 1968 г. совсем недавно отдали  под суд,  как некогда Квислинга в Норвегии или Петена во Франции вместе с другими подобными «бизнесменами».

[34] Как видно «мыслителей» Кох представляет очень односторонне,  не очень скрывая этого. Из зарубежных интеллектуальных технологий, достойных заимствования он выделяет одну: «Я в позавчерашней "Файненшнл таймс" прочитал статью, что государственные чиновники украли в Китае 25 миллиардов долларов на субсидиях на зерно, вот этот опыт очень бы пригодился в России». (См. там же).

[35] Делягин М. Олигархиада-2.//Совершенно секретно, № 4, 2001, с.10.

[36] Пионтковский А. Союз правильных конкретных сил.//Новая газета, №35, 2001, с.3.

[37] Подобных паразитических властных и компрадорских групп, которые живут лишь сбытом созданного не ими национального достояния вместо того, чтобы приумножать его, стало излишне много для одной страны. Их обширный, хотя и не полный, перечень можно найти, например, в  процитированной выше публикации М. Делягина. И приведенные суждения бывшего вице-премьера - верный индикатор их настроений. Но почему их деятельность не встречает сопротивления со стороны властей? - вопрос отдельный и выходящий за рамки нашей основной темы.

[38] Хлебников П. Крестный отец Кремля Борис Березовский или история разграбления России. М., 2001, с.102-103.

[39] Там же.

[40] На прозвучавшую в вышеприведенном высказывании Ясина важную стилистическую особенность, которая многим режет слух, обращает внимание А. С. Панарин: «...Наши элиты, они давно уже говорят о России и о нас с вами: "Этот народ, эта страна..." Они себя с ней не идентифицируют. Мало того, сегодня много говорят о поражении СССР в холодной войне. Но, знаете, немецкая и японская элиты переживали в 1945 году национальное поражение как свое собственное поражение. А наши западники ликуют! Получается как бы так: они вместе с Америкой победили «эту страну» и «этот народ». И в этих условиях, когда народы оставлены элитами, когда у них нет идейных, политических и интеллектуальных руководителей, возникает ситуация гетто, оставленного, кинутого, презираемого гетто. И стихия этого отчаяния может проявиться как угодно - в стихийных возмущениях, и в баррикадных стихийных боях (иногда безрассудных и бесперспективных), и в актах терроризма. //Радонеж, № 17-18, 2001 г.

[41] China: higher education's reform. Wash., 1997.

[42] Филиппов В. Школа останется бесплатной.// Новая газета, № 35, 2001, с.4.

[43] Гетманов В. Россия, год 2000. // Владимирский рубеж. № 34, декабрь 2001, с. 1-2.

[44] См.: Высшая школа в зеркале социологии. Тенденции развития Российской высшей школы. Вып.1, Ярославль, 1997, с.53-54. Суммы годовой  стоимости обучения в вузах приведены также по этому изданию.

[45] Филиппов В. Там же, с.4.

[46] Очень надежно с жизненным уровнем и реальными возможностями образования коррелирует показатель смертности. /Как известно, именно по этим трем критериям исчисляется обобщенный индекс человеческого развития/. За годы реформ численность россиян сократилась на 8-9 млн. В докладе специальной парламентской комиссии о демографической ситуации в России  отмечалось, что по уровню смертности среди стран Европы, Азии и Америки Россию обошли только Афганистан и Камбоджа. Динамика разрушений в сфере образования  тяготеет к  подобному же уровню.

[47] Кузьминов Я. Интервью Радио России. 11. ОЗ. 2001, 14 - 40.

[48] Там же.

[49] См.: Денисевич М. Н., Зубков К. С. Наука и образование России. Екатеринбург, 1999.

[50] Источник: Маяк, ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОЛИМП,  /ДАТ: 15.05.1998 19:37/,  ТЕКСТ:                 Гость в студии - Олег СМОЛИН, заместитель председателя думского Комитета по науке и образованию.

О. СМОЛИН:  Мы цивилизацию не догоняем, мы от нее уходим. (...) Я буду говорить на основе документов, они у меня на руках, это 4 проекта правительственных постановлений, это ответ министра образования Александра ТИХОНОВА на запрос депутатов комитета, это проект закона о приватизации на 98-й год и это, наконец, протокол комиссии по реструктуризации бюджетных обязательств. Что предполагается этими документами сделать в следующем году? Первое, что предполагается, это сократить прием на бесплатное обучение студентов в среднем на 10%, а по очной форме обучения на 15%. Это значит, что наши ВУЗы станут еще менее доступны детям из малообеспеченных семей, чем они доступны сейчас. Самое удивительное, что А. Н. ТИХОНОВ нам так это объяснил, что сокращается же население России, значит, надо сокращать и количество студентов. Я удивлен таким ответом, и на месте Александра Николаевича уволил бы того специалиста, который готовил для него этот ответ. Почему? Да, в 90-е годы население РОССИИ сокращалось. Скажем, в 94-м году, в самом рекордном - смертность превысила рождаемость на 920 тысяч человек, и тем не менее, слава богу, по 10% в год население у нас никогда не сокращалось.

Могу сказать, что сейчас мы значительно отстаем по количеству студентов на 10 тысяч человек от наиболее развитых стран мира, значительно. В США, там за 400 за 500 и так далее, а у нас 220. Все зависит от того, куда мы собираемся двигаться? Если мы намереваемся догонять цивилизацию на самом деле и двигаться в постиндустриальное общество, то у нас студентов не много, а мало. (...) На мой взгляд, есть два разных вопроса. Первый вопрос - много ли у нас студентов? - нет не много, а скорее мало. Второй вопрос - по каким специальностям готовить студентов, как использовать виртуальный труд? Вот это вопрос уже к нашей промышленности, это вопрос к нашему министерству образования, которое каждый год готовит задание на подготовку специалистов. Значит, нужно заказывать таких специалистов, которые потребуются стране. А теперь, каковы наши перспективы? Кроме того, что предполагают сократить на 10% количество студентов, нам предлагают и изменить количество студентов, приходящихся на одного преподавателя. Сейчас один преподаватель на девять студентов, предполагается, что должен быть на десять. Это значит, что каждого пятого преподавателя надо или сократить, или увеличить ему нагрузку на 20%, или сократить зарплату. Четвертого не дано. Далее, нам предлагают сократить на 30% стипендиальный фонд и превратить стипендию в социальное пособие только для самых бедных. (...) Закон о высшем образовании, 16-я статья говорит, что стипендия студенту положена не ниже двух минимальных размеров оплаты труда. И при всем том в бюджет 97-го и 98-х годов мы добавляли некоторое количество денег на стипендии для студентов. Теперь предлагают эти деньги сократить на 30%. Далее, самое главное - мы должны обеспечить качество образования, ниже которого опускаться оно не должно. /Цит. по электронной информационно-поисковой системе ТАСС,  М.,1999, Документ - 98515008.wps /.

[51] Горбачев М. С.  Интервью РТР от 27 февраля 2001, 23-40.

[52] Романенко Л.М. Конфликт власти и высшей школы: новое прочтение. // Социальные конфликты. Вып. 12. Российское образование перед лицом кризиса, М., 1997, с.70-71. См. также: Россия накануне XXI века. Материалы научно-практической конференции... М., 1994, с.90.

[53] Филиппов В. Школа останется бесплатной.// Новая газета, № 35, 2001, с.4.

* Уже после того, как были написаны эти строки, появилась обнадеживающая позиция Рабочей группы Госсовета РФ по проблеме реформирования системы образования. Эта группа пришла к недвусмысленному заключению, что в реформировании нуждается не сама система, но, прежде всего, ее социальный статус, финансирование оплаты труда  и пенсионное обеспечение педагогов. Это первый признак пересмотра ликвидаторской ориентации реформаторов. Хотелось бы, чтобы подобная реакция не осталась единичной.

Последнее обновление ( 06.02.2008 г. )